О новой книге Тимура Зульфикарова
Внимательно ищущему нового слова в русской литературе помнятся те десять лет, в течение которых были изданы десять главных книг Тимура Зульфикарова. В год по книге. Потом были семь эпических лет молчания. Только в газетной периодике время от времени мы вылавливали информацию о том, что в 1993 году поэт, прозаик и драматург получил престижную английскую премию "Коллетс" за "Лучший роман Европы", о том, что был выдвинут на Нобелевскую премию в области литературы.
На Западе его называют "Данте современной русской поэзии". Во всяком случае, Зульфикаров создал абсолютно новую литературу, к которой нельзя подобрать эпитета "это как" или "это похоже". Буйство поэтической фантазии, мучительные поиски Бога часто приближают его тексты к молитвословию.
И нежданно-негаданно в Москве появилась новая книга Тимура Зульфикарова. Издана она в Минске, каким-то евангельски библиофильским тиражом в полторы тысячи экземпляров. По жанру это скорее книга откровений.
"Спящие! Народы! Человеки! Вы ставите стражников у садов своих осенних плодов многих кишащих теснящихся и горе вору плодов! горе тати садов! Горе грабителям расхищающим ветви яблок зрелых! И вы избиваете грабителей расхитителей садов!
Спящие! Слепые! У вас украли у вас угнали Бога и вы не ропщете! Не ропщете!
Спящие! Вы избиваете конокрадов вы лелеете коней зоревых свежих!
Спящие! И что же вы спали когда пришли богокрады и кони остались в стойлах и плоды на ветвях но души ваши были угнаны к ночь! и стала ночь всеобщая!"
Русский читатель знает о Тимуре Зульфикарове немного. Много знают, переводят и даже читают по радио в Европе, хотя мне, честно говоря, с трудом представляется, какой труд должен затратить переводчик для того, чтобы донести не смысл, но ощущение, чувство, дух, возникающий от, казалось бы, безумного сочетания эпитетов и аллегорий, вызывающих тончайший резонанс, заставляющий погружаться иногда в густой морок времени, истории, глубоких и сильных чувств.
Критика и литературоведение хором молчат. Причина, вероятно, проста. Даже сильные исследователи отечественной поэзии не могут примерить творчество Зульфикарова к традиционным рамкам. Тяжело рассуждать, оттолкнувшись от привычных координат науки о литературе, еще труднее сравнивать - не с кем. Поэт, творчество которого существует на линии таких высоких нот, обречен на одиночество.
Стихотворение - это здание, поэзия - Мир, в котором живет читатель, мир невидимый. Разбор, обсуждение, критика - неважны тому, кто в этом мире поселился. То же самое касается религии. Верующему не главное - перечитывать и толковать Писание, а жить по Евангелию, его духом. Поэтому люди ходят в храмы - есть внутренняя потребность просто находиться в этом мире.
Жизнь должна быть безыскусственна во избежание искушений. Искусство - другое. Это яд змея - искусителя, превращенный в лекарство. "Без меня не можете творити ничегоже". То, что называется даром - санкционировано Творцом. В художественном произведении важнее всего не замысел автора, а замысел Бога, и автору он может быть даже неизвестен.
Константин РОСИНСКИЙ.