… СКАЗАЛ Я В СЕРДЦЕ СВОЕМ О СЫНАХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ...
Тимур Зульфикаров никогда не значился официальной персоной в
литературном процессе, не был в числе "автоматчиков партии", в идеологическом передовом отряде советской многонациональной литературы...
Но и "одиноким волком" он не был. "Дружба народов" с завидной настойчивостью публиковала произведения талантливого писателя. Молодые преподаватели, студенты старших курсов всегда были на стороне писателя, создавалось впечатление - Тимур Зульфикаров "молодежный" писатель (скажем, как Василий Аксёнов, Юрий Поляков, Виктор Пелевин). Прошли десятилетия, и восприятие "тех" же произведений Тимура Зульфнкарова изменилось, и еще более в пользу автора. Разножанровое творчество его как будто "буксует" на одном и том же месте, мы и сегодня узнаем "старого" Т. Зульфикарова с его уникальным мирообразом, тонким поэтическим толкованием истории и реальности. Он избрал сложнейший путь в воссоздании и, можно сказать, возрождении важнейших событий самых разлитых эпох.
Первое и сильное ощущение -
античная патетика, апогейность, возвышенно-земная мощь деталей, красок, цветовой семантики; неутомимый и неостановимый поиск максимальной образности, эмоциональности, все идет от земли, от какой-то архаичной памяти.Проникновение в пласты малых и великих событий, обозначенные автором — "смертоносные гранатовые зерна, пустые хлопковые поля; в арыках лежат убитые отроки и яробородые мужи и щедро осыпаны гранатовыми зернами они, текут рубиновые зерна в курчавосмолянных волосах безвольных и бродят изумрудно атласные мухи - родина Моя! вот где атласы твои...
" Плач на исходе века, плач у края пропасти, на грани жизни и погибели, скорбные элегии в предчувствии Конца света, поэмы — трагедии, поэмы философского, нравственного наполнения... В уникальном повествовании Тимура Зульфикарова узнаются ритмы, поэтические образы, свето-цветовая феерия поэтов Древности, Средних Веков н Возрождения, мировой художественной культуры - от библейских пророков. Соломоновой "Песни песней", аттических трагедий, персо-таджикскнх поэм-дастанов, поэм-эпосов, газелей, притч до великих мастеров слова "последнего" тысячелетня...Трагическая, "оптимистическая трагедия" - до отчаянного крика, поражение - гибель — плач — скорбь, катастрофа — катарсис.
Своеобразно осмысление новейшей истории Таджикистана, страны, которую оплакивает автор, воспоминания о ней священны, вое для него родное родимого, он с каждым, кто страдает, погибает в
войне, называющейся гражданской войной. "И я один в холмах златых средь урожая мужей убиенных гранатовых обсыпанных гранатовыми зернами ранами пулями рдяными и я один сборщик адовых непохороненных урожаев твоих... Аллах помоги чтоб гранатовые тяжкие застывшие загустевшие арыки обернулись в курчавые былые текучие веселые хрусталиАллах!
Я шел в холмы виноградные а забрел в холмы войны".Неординарность, самобытность, первое восхождение на неизвестные вершины — в стиле, поэтике, палитре красок, в полифонии и стереофонии — от знания. Глубокого, памятливого. "Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь", сказано Екклесиастом.
Бездонный Аллах! Отроки, Модар, Дервиш, мужи, тысячелетняя чинара, яблоки красные. Фан-Ягноб, кишлаки, мазар, добрая стрела, жестокая пуля, запах арчи, гранатовые зерна, слепящее юное солнце, жемчужный, алмазный, апрельский снег... - сотни подобных знакомых — незнакомых символов, культовых знаков и просто знаков щедро разбросаны по всему пространству книги. Что-то от Рерихов, что-то от "сумасшедшего" Винсента Ван-Гога, от Поля Гогена, священной флорентийской живописи, от тончайшего лиризма Рудаки, Хайяма. Хафиза, Низами, Фирдоуси, древней китайской н индийской поэзии. Вся Вселенная в поэтическом горниле Тимура Зульфикарова.
Какие сочные, тонко подмеченные определения на каждой странице
- "в травах немо недвижно мучительно стояли монгольские Тюмени необозримо низкие конницы", (вспоминаются Танабай и Гульсары в торжественно-молитвенные мгновения перед состязанием и айтматовское описание высочайшего напряжения всадников). Всё время на памяти гомеровские тексты "Илиады" и "Одиссеи" — потрясающая детализация. И "Слово о полку Игореве" "просится" в сравнение... Описание внешности Чингисхана: "рысьи роящиеся его волчьи янтарные очи очи лисьи близки близки! — я даже слышу дыхание их и вижу два узких костра в зрачках их! - глядят на меня через все снега всех нагорий свежеялмазных горящих от раннего родного утомчивого солнца.Глядят на меня очи ХаканаЧингисхана!.."
Трепетное отношение к эпитетам "реальным" и "придуманным", метафорам, "наплывам", к традиционному набору приемов, - без этого художественно-поэтический образ не был бы так ярок и неожиданен. Песни — плачи, исторические, ностальгические, песни-размышления, песни-разочарования, песни-надежды, песни времен, эпох, царств...
Фольклорная атрибутика, словесно-образная палитра (система, структура, организация) как-то сразу "входят" в сюжеты (их много) и в сюжет — всё же по множестве есть нечто цельное, целостное, нерасторжимо единое. Покаяние, раскаяние, грандиозная катастрофа, вселенский плач по всему, что было, что есть, н по всему, что будет — и вся эта панорамическая история в лицах, реках, горах, бесценных дарах Земли, в войнах и отдохновении от них стыкуется с тем, что покажется парадоксальным, почти демагогическим, спекулятивным — стержневое начало в книге Тимура Зульфикарова связано с великими критериями Античности — Красотой, Гармонией, Идеалом.
Тимур Зульфикаров — неохватно широк, немыслимы глубины его вторжения в Бытие и простую человеческую жизнь с тысячью проблемами — от рождения и до смерти. Эволюция, развитие человечества в условиях Ветра. Снега, Пустыни, Воды, Стрел, Пуль, Атомных бомб. бесконечных религиозных, гражданских, мировых войн с неистовыми жестокостями, равнодушием к судьбе и жизни человеческой. Такого катарсиса человечество еще, кажется, не переживало, ощущение трагического предпоследнего шага преследует человека. Всё зависит от того, как посмотреть на свод произведений Т. Зульфикарова
Необходимо, наверное, исследовать, как создается образ, поэтический образ, новая поэтика, мирообраз, мир представлений, ощущений, восприятии, расшифровать зульфикаровскую тайнопись, его "идоло-сусверную" преданность созданному поэтом историко- живописному миру... Произошло нарушение "границ" поэзии и прозы, весьма своеобразно внедряются традиции всех культурных веков. Его творения как стрелы, как пули пронизывают нас, мощная слово-образная волна уносит к первоистокам, к родным пенатам, к голосам, ощущениям, звукам того самого времени, без которого невозможно осмыслить время нынешнее н грядущее.
Дар Тимура Зульфикарова бесценен, он поэт - от пророков, которые когда-то были пастухами.
А. Геворкян
Опубликовано в газете "Литературная Евразия", № 3 (17) Март 2000 г.