Валерий Плетнер

Почему "Зет", когда "3."?

Имя в р я д у - р я д заключает. Если алгеброй по гармонии, то запишется n+1, когда n - последняя цифра натурального ряда.

Вот и "Z" - последняя буква на латыни.

Когда 3. выпало родиться, уличные таблички в его городе Сталинабаде были летописны.

Нелепица, но не могло же родное советское правительство решиться на арабский или фарси, что наводило бы на мысль об исконных связях древнего народа.

Те, кого навело, исчезали. Так пропал отец 3.

"Советский фарси" оказался уродцем, хотя в связи с войной переведен был на кириллицу.

Не закономерно ли, что сын таджика, поэт 3., пишет стихи на превосходном русском?

Далее предпринимается способом темповой съемки - щелк-щелк-щелк - попытка высветить фигуру 3.

Иначе говоря, "зет в блицах", пачка негативов, штук, ну скажем, по количеству букв ни в чем не повинной кириллицы: не статья даже, а некий монтажный материал, записанный словами.

Внушено это, как и многое здесь другое, самим 3. - кинодраматургом по второй профессии.

Издан в десятке стран, у нас о нем молчат.

Американский исследователь пишет: "Чудом пробился росток его таланта сквозь бетон тоталитаризма, теперь это могучее дерево с раздвоенным стволом "Россия" - "Азия"..."

Издание на иврите сравнивает его пассаж с воплем Хусейна, обложенного в бункере.

Кто-то называет его таджикским Данте.

Еще один замечает, что триста его эротических новелл вызывают в памяти имя Боккаччо.

Только изучение его романов потребовало бы специального исследовательского центра.

Раздумывая над его феноменом, я споткнулся на Свифте. Показалось:

писатели-лилипуты, облепившие образ человека-Гулливера, силящиеся его понять.

Серость завладевает искусством. Завладевает, завладевает тысячу лет,

другую. Пока не возникнет новый Гулливер-писатель.

...Как-то раз шах Реза Пехлеви отозвался о Тадж-Махале в том смысле,

что мавзолей - таджикский драгоценный камень, вставленный в индийскую культуру.

Может быть, надо лишь подобрать аналогии?

Но в том-то и дело, что 3. - явление российской словесности по основным критериям творчества: языку, теме, жанру, стилю - явление неслыханное. Рядом с его потаенно пульсирующей строкой строчки других кажутся стихоподобными оттисками. Эффект такой, будто заговорил "великий немой" или после черно-белого изображения возник цвет.

Вот и объяснение молчания вокруг него.

Тиражи превысили миллион, книги раскупаются мгновенно.

Живет на Мосфильмовской улице. Приложил руку к кинематографу, по его сценариям снят десяток фильмов. Несколько режиссерских имен состоялось на его драмматериале.

Удостоен "Серебряного павлина" в Индии, Гран-при Московского кинофестиваля.

...Я прогулялся к его дому у Москва-реки. Представил, как спешившись, он расплетает хвосты двух кобылиц, а готовясь вскочить, заплетает им гривы.

Доброго пути, всадник, скачущий разом на двух лошадях - России, Азии!

Куратор издания PEN(1), для которого предназначалась эта информация, спросил у автора:

- Уверены, что все так и обстоит, как вы здесь написали?

- Вскрытие покажет.

Информация не прошла.

Автор вычистил пометки, вопросы, восклицания, уснастившие поля рукописи.

Текст в первозданности перед вами.

Но дожил 3., спорят из-за него Запад с Востоком.

Уважаемый банк учреждает для него стипендию.

Уважаемый суверен проявляет участливость.

- Монаршье величество, - сказали 3. на приеме в посольстве, - не может допустить, чтобы поэт такого масштаба умер голодной смертью.

Каков масштаб!

Эйнштейнова теория своим возникновением не менее обязана словесности, нежели физике и астрономии. Известны слова ее основоположника: "Достоевский дал мне больше, чем все Гауссы и Пуанкаре вместе взятые".

В свою очередь - или до этого - в самой словесности, в русской, в частности, появились нотки относительности речевой. Одному Всевышнему вестимо: откуда? Может статься, проистекли они у классиков от приличного владения французским, с его непременными "que", "qui"(2).

Долгий период, "даль свободного романа" у Толстого.

Этажность конструкции, из "rez-de-chaussйe"(3), сознания-подполья, у Достоевского.

Ничего похожего русский литературный слог прежде не ведал. Стоило бредить прозрачностью, лапидарностью стиля Пушкина, чтобы так от него отдалиться!

...Непрестанные уточнения места, времени; отношенческие коллизии, сцепления-подчинения, перемены угла зрения, тщания всеохватности - сделали свое дело. Образ сузился до такой малости, что в сравнении с ним атом, например, стал выглядеть величиной внушительной, поистине неисчерпаемой (см. "Маленькие трагедии" - жанр как симптом; или "маленький" человек, натуральная школа).

Но сходят гиганты - что остается?

За исключениями - субтильность, занудство, расцвет великого упадка, "серебряный век".

Советская литература замышлялась как альтернативная. Платонов, вывернув наизнанку, показав ее ходульность, фальшь, удостоился резолюции вождя: "Мерзавец!"

"Мы станем писать Адама в венке с новгородской луговины, босыми ступнями попирающего золотую пыль Азии, - замахивается молодой честолюбец 3. - Деву, Диву нарядим так, чтобы Эрот осыпал градом стрел нахала, посмевшего совлечь с нее одежды".

Не проходит каких-нибудь пятнадцати лет - 1965-1980, как первая книга 3. оказывается у читателя на столе.

Открыватель чаще всего - мытарь.

Личность 3. - открытие.

От Востока у 3. - усыпляющая строка, убаюкивающая.

Один тихий читатель делится своим опытом общения с нею.

Чтение происходило в утренней электричке: народу тьма.

- Рыдание подступило, деться некуда, псих, скажут, какой-то...

Анестизировать от таких эмоциональных встрясок меня может только сон.

В чем тут дело? Личность, пусть колоссальная, потрясти не может, она простого сочувствия не вызывает.

Тогда - поэтические средства.

Поэт - не тот, кто вдохновлен, а тот, кто вдохновляет...

Мелос (4) 3. слитен, нерасчленим: выхваченная строка кажется пародией на 3.

В чем открытие?

Старорусская традиция, как, впрочем, и традиция Востока, не знает рифмы.

Другое дело, ведали древние: слог или слов, будучи повторенным, усиливает эффективность строки.

Порой 3. заимствует лексикон у старорусского; переводит иное слово с арабского, тюркского; оживляет реликты.

Как он выстраивает свой ряд?

То эпитет, то существительное, иногда повторяясь, нередко подбираются по признаку неуловимого отличия.

Глагол, удвояясь, ведет к смыслу следующего.

Строка, едва родившись, улетучивается, канет, нарождается вновь. Как будто та самая - да не та; она успела облететь "шарик", а вобрав нечто, возвращается обновленной.

Строка 3. - параллельное соединение слов в смысловой цепи.

В отличие от подключения последовательного, царящего в словесности, такое движение, сцепление смыслов, стиль 3. качественно новы.

Мерцающая строка 3....

Читая 3., невольно догадываешься о существовании параллельного Измерения.

Массачусетский Профессор (5) назвал бы подобный эффект р а с ш и р е н и е м.

Ограничимся выражением "магия слов". Примеры были бы чарующими, завораживающими.

Откройте тексты 3. наугад, вы убедитесь в этом сами. Глоссарий 3. выглядит экзотично: Русь с Востоком сплавлены полюсами магнита.

Мария-Динария-Водоходица - имя как поэтическая строка.

Дева юная с пчелою на плече - имя-образ.

Мушфики - имя-символ.

Известен Мушфики Абдурахман - реально существовавший на средневековом Востоке поэт (1525-88), автор внушительных полотен "Цветник Ирема", "Поэма о вине".

Менее известны мушфики-чандала - каста, презреннее париев.

Певцы, скоморохи, скитальцы, едоки горького хлеба чужбины.

Преодолевших тернии, соблазн на этой стезе Господь поселяет в одном из созвездий за то, что они утоляли голод духовный другим.

Мушфики 3. - из грез поэта, дитя его воображения.

Но как угадана собственная юдоль, судьбина!

"Детство Мушфики" - одна из ранних вещей 3.

Речь об отце, которого ты не видел: он сгинул, когда тебе было родиться. Известно лишь о нем, что любил он петь по ночам.

И вот как бы телепень: всем с отцом все давно ясно, одному ему непонятно - расспрашивает, недотепа этакий.

Кто он, разыскивающий: быть может - ребенок, лишенный ложного гуманизма?

Пока отец пел, стрела угодила ему в открытый рот. Кто он, расспрашивающий, сказавший ненароком афоризм:

"Стрела уже пущена, а птица еще поет в кустах": Мудрец?

В Азии он - дервиш, девона, суть блаженный.

Богомаз-самоучка знает, как положить краски, чтобы вышла языческая пестрядь либо пустынь духа, страждущая Спасителя.

Он пишет лик, а выходит грех.

Анастасия - жена, мать, возлюбленная. Есть у ней суженый, желанный, милый, да все преграды на их пути. Князь застигает беззащитную в чистом поле над Днепром. Кочевник наскачет. Генералиссимус в мягких кавказских сапогах найдет.

Восходит Анастасия на костер вслед за сыном-язычником.

Вызволяет брата из ханской неволи.

Находит слова, воздействующие и на вождя.

Было бы сказкой, кабы не явь.

Анастасия у 3 - Русь-жертвенница.

Что делать - не может поэт мельче.

...Пишет богомаз лик, а выходит боль.

Боль - продолжение поэта; боль застит сновидение; пишет поэт лик, а выходит скорбь.

Может не писать греха - не будет и боли?

..Пишет 3. лик - выходит любовь.

Ладно - Восток. А Запад?

Ну не безумец ли: он пишет любовь?!

Когда уже явлен Шекспир, когда прянул в небеса, выстлав их, будто плитами, своими гимнами любви Данте?

Чтобы состоялся первый, потребовалась вся новая история человека после великих эллинов.

А другой? Устремляясь к Любви, он заплатил за это всей мощью поэтического таланта.

Конечно же, безумец, допустивший, что и тот и другой грядут из будущего - отнюдь не из прошлого.

И если суждено твоему имени остаться в искусстве, станешь доходить к людям о т т у д а, подобно звездному свету.

"Оттуда" дарит 3. любовь к чистоте, любовь, а не мифологизированный секс.

3. идет тропой майя, иллюзорности бытия, не поступаясь поэзией.

Любовь Ходжи Насреддина (6) целомудренна, чиста.

Автор поэмы о ней учтиво сторонится монахов Боккаччо, скабрезных онанистов.

3. - жрец любви, ее рыцарь.

Аллюзии с йокнапатофской сагой (7) или с мощными фрагментами "О времени и о реке" (8) - которые, в общем, о том же, - настолько же случайны, насколько и очевидны.

Сравнение 3. с Рабле не кажется притянутым.

И, словами социологов, - баста иерархии значимостей!

Правитель, сколь могуществен ни будь, не напишет поэта.

Он может сломать его посох.

Поэт сделает посох зрячим, или гладкая палка пустит ростки, и даже расцветет.

У 3. и "ошибки" талантливы.

Так, он допустил, что царь Иван IV исповедуется, хотя слышал наверняка: усоп нераскаявшимся деспот, скитается его душа, нет ей Успокоения.

- Не по-христиански как-то, - думает поэт и решает отпустить злодею грехи его. Человек все же.

Поэт - случай несчастный: чем больше масштаб его, тем непоправимее несчастье.

А вовсе не то, что можно предположить, думая иначе.

В чем печаль его?

Никто не скажет, только он сам. Да и то, чаще всего пребывает поэт несказанности.

Мается, сказать не может.

И оттого еще - печаль его.

3. возвращает нам Насреддина, остряка, балагура, мудреца.

Печален Ходжа.

К концу "серии" мечтается, чтобы ничего из того, что здесь нащелкалось, никогда никому не попало на глаза.

Усилие объять необъятное усилием и скажется.

Вот и дервиш Зульфикар-девона обзавелся к старости спутником, Касимджоном-стеблем.

Вдвоем веселее.

Тимур 3 у л ь ф и к а р о в. Избранное. Терра, 1992)

- З у л ьф и к а р о в?! Так бы сразу и говорили, а то -"Зет", "3."...

Зульфикаров - графоман, чурка с глазами, "один палка, два струна, я хозяин вся страна!"

Пигмей, раздувшаяся лягушка!

Какой татарин (жид, армяшка, грузин) не хочет стать великим русским писателем!

Чучмек!

Тьфу!

И говорит отец: не огорчайся, сынок, словам людей этих. Какое слово, таков и человек.

Но погоди, послушай, вот...

И поет отец слова сына.

И заслушался сын песни отцовой, и плакал он, Поэт всея Руси, Поэт ей Азии.

В произведениях 3. много слез, но они не слезливы.

Когда Россия идет по кругам своим, а ложь, насилие, кровь движут круги те, вроде сегнерова колеса, - нужно большое самообладание, чтобы не разрыдаться над текстами 3.

Или не нужно, кто знает.

Новообращенные москвичи Маяковский, Искандер, Окуджава...

О каждом из них можно сказать: сердце, защемленное Кавказом.

Помните у Пушкина:

3. - не обрусевший таджик, он по матери - Успенский.

"Африки" у всех разные, Россия - одна.

Памир - 3., но и - поникшее поле, суздальские леса...

Вселенная поэта - слово.

Мелос 3. наводит на мысль о личности Творца.

Творец, конечно же, - поэт и, конечно же, - скиталец.

Латиняне, например, называют Христа - Гигно: рожденный из Слова.

Не раз мелькнет в тексте 3. святой Хызр, таинственный покровитель странников.

Вернее, он пронизывает мелос невидимым пунктиром.

Иногда кажется, что удержаться на той ноте, которую однажды взял 3. да и повел свой лирический эпос, невозможно.

Но стоит ли переживать?

И дни спелой грозди сочтены, и даже виноградной косточки.

К тому же, 3. - не только мощен, он еще и трепетен, и нежен.

Обнаженный 3., обугленный.

Из письма:

Из письма:

Из письма:

Эта страница в моей рукописи по счету 24-я, что соответствует букве "х" латинского алфавита.

Так что мы с вами, читатель, - в двух шагах от цели (у финиша), от Z.

Ахтунг!

А чтобы так уж вызывающе не расточительствовать, используем пространство листа на реплику в сторону."

Недавно одна умная голова (Коржавин, кажется) изрекла:

Спасенность - как что-то раз и навсегда достигнутое, надо же...

Ожидать гарантированной манны - все равно, что рассчитывать на укутанность Земли сплошными облаками или ее ровную освещенность со всех сторон Солнцем.

То-то посмеивается, должно быть, Он, пожимая плечами...

Есть, есть Промысл - уж и не знаю, кого, чей: Господа ли, а может, Аллаха.

В нашем случае Промысл в том, что не остался 3. безгласным Зет, а тал тем, кем и должен был стать.

Хвала Аллаху.

Господу хвала.

(Страница Z в моей рукописи).

3. выдвинут на Нобелевскую премию.

Надеемся, что в своей "тронной" речи он не преминет упомянуть, что Фирдоуси, например, лауреатом не был.

Не удостоились премий также легендарный Лин, несравненный Амфион, но когда они играли, пели, стены воздвигались сами собой.

Хотелось бы также, чтобы уважаемое присутствие в Стокгольме почтило память Марсия, проигравшего агон, музическое состязание Аполлону, за что с бедняги живьем содрали кожу.

Ужас!